Валерия. Роман о любви - Юлия Ершова

Сначала второкурсница медлила, вздыхая от назиданий, но стоило только укротителю потянуться за лавровым венцом, как она завизжала прононсом:

— Серёжьа-а-а-а, Серёж-ж-жьа-а-а…

В ответ Андрей использовал надёжное средство укрощения — ремень. Изгнанница мяукнула и прыгнула в коридор. Угрожая нехолодным оружием, хозяин комнаты гнался за жертвой до самого лифта и перед закрывающейся дверью, как ниндзя, ещё поразмахивал ремнём у носа девушки.

«Интересно, — в голову укротителя проникла мысль, — Серый помнит её? Или опять уйдёт в отказ?» Справедливый вопрос уже срывался с языка, но вид друга, словно восставшего из мёртвых, изменил ход мыслей отважного укротителя.

Герой вчерашней вечеринки раскачивался на краешке панциря общественной кровати. Голова его была как будто приплюснута и торчала между коленей. Завидев Андрея, приплюснутая голова попросила его сгонять за пивом, чтобы «поправить здоровье», и застонала.

Андрей замер на пороге — вчерашний мачо, одетый в борцовку, перекошенную на ключицах, сегодня шевелил голыми ступнями, как пойманный на крючок карась. В эту же минуту Андрей дал себе зарок — ни разу в жизни ни одного глотка отравы.

— Ты чё, Серый, свихнулся? — не веря собственным глазам, спросил обмякший укротитель. — Похмеляются только алкаши. Ты чё, перед свадьбой решил запой устроить? Тогда из комнаты выметайся, мне её послезавтра сдавать.

— Я думал, ты — друг! — произнёс Сергей, сжимая ладонями лоб.

— Я с алкашами не вожусь! — парировал Андрюха. — Твои друзья у гастронома дежурят! Только там ты понимание найдёшь, а со мной на эту тему разговор короткий. Хочешь дружить — предоставлю минералку плюс душ.

— Ладно, тогда кофе и сигарету, — смирился бывший мачо.

— Ты что, с невестой посрался? — догадался Андрюша, в глазах его заблестела догадка.

— У меня уже нет невесты, — ответил Сергей, натягивая улыбку на сухие бесцветные губы.

— Во дела! — удивился укротитель и воткнул штепсель чайника в розетку. — А я гляжу, чё ты всех баб лапаешь? Я думал, типа того, мальчишник у тебя. И то круто заложил. Поверить не могу, ты ж усирался за Снежанкой! Мы даже день студента по традиции не отметили, — развёл руками Андрюха и плюхнулся на свою кровать. Одна за другой на его лоб легли морщины, и спустя мгновение в карих глазах зажглись искры любопытства. — Ну, тебе не впервой отношения рвать! Ты вот что, Серый, ответь, а ты так её не это… не прочистил, словом?

— Тебе какое дело? — огрызнулся Сергей.

— Для информации, — взбодрился Андрюха. — Может, я теперь на ней женюсь. Такая невеста мне подходит: красивая, без вредных привычек, живёт в столице. Минск я полюбил всей душой. Только женюсь, если целка, второй сорт меня не устраивает по принципиальным соображениям. Ни за кем не доедаю и не подбираю. Мне потомство нужно здоровое.

— Да что ты несёшь, дебилоид! — взревел Серый и вытянул ноги во всю длину. Щёки его покраснели и посерели одновременно. — Она в твою сторону не посмотрит! Дуй в своё болото и там головастиков здоровых выращивай.

Андрей ухмыльнулся:

— Ну, Серый, это ты в своё болото поедешь, а я на Снежанке женюсь и в столице останусь. Буду по кольцевой с ней на крутой тачке разъезжать и по жаркому зарубежью гулять. А она меня сразу полюбит. А что, я надёжный, не то что ты, бабник. Не пью, средний балл по диплому выше среднего, мышцы накачал. Со мной обо всём поговорить можно, я умею проникаться. Приду к ней — она сразу ко мне на грудь упадёт, плакать будет, мол, любимый бросил, мама почила, а я её понимать стану. Тут и любовь меж нами начнётся, — размечтался Андрей.

В ответ его друг зарычал:

— Заткнись, урод! Она с порога тебя по матери пошлёт. А я вовсе не в болото, а в Штаты уезжаю скоро, ясно тебе? Документы оформляю, визу мне рабочую дают! Где мои джинсы?

— Наверное, поклонницы растащили на сувениры, — парировал новый претендент на руку Снежаны. — А в Штатах, Серый, тоже болото имеется, для таких дебилов, как ты. И сигарет нет, я травиться бросил, на тебя нагляделся, когда ты в женихах ходил.

— Андрюха, хватит, не пали, мне хреново. Дай джинсы и выпить чего-нибудь, — взмолился Серый и потянулся к открытой бутылке минеральной воды, которая стояла на подоконнике, укрытая сорванной с петель занавеской.

Друг нашёл наконец чистый стакан и забросил в него две ложки смолотого в порошок кофе.

Дверь без звука отворилась настежь, когда Андрюха заваривал кофе кипятком. На пороге в синем плаще и очках нарисовался отчим Белянского, Олег Георгиевич.

Друзья открыли рты и замерли, вошедший тоже окаменел. В комнате царил приглаженный Андрюхой хаос: занавески с оборванными петлями висели отдельно от карниза, а дух перегоревшего в организме Сергея спирта сбивал с ног любого посетителя. Олег Георгиевич распахнул ворот рубахи и извлёк валидол из внутреннего кармана. Холодящую таблетку он с трудом запихнул в рот, глядя, как юноша, которого он уже несколько лет считал свои сыном, сидит, как опущенный, на койке и просит выпить.

— Быстро одевайся, в машине поговорим, — отрезал он с порога. — Я поведу. Мать извелась, думала, сынок в аварию попал. А сынок… На рассвете только до Снежаны дозвонилась.

Блудный сын в итоге был возвращён матери, истерзанной предчувствиями и бессонницей. Заполучив чадо живым, пусть даже потрёпанным и небритым, она долго ревела, не выпуская ребёнка из объятий. А когда запас рыданий иссяк, мать задала сыну хорошую трёпку, качественную выволочку, с пощёчинами и угрозами. Экзекуция перешла потом снова в плач матери, такой же надрывный и бесконечный, как в Серёгином детстве. От этого плача Сергея по-настоящему проняло, перед глазами возникли бабушка и дедушка, которые стоят в обнимку и смотрят на свою объятую духом отчаянья дочь, и лица их изувечены страданием.

Сейчас над мамой склонился Олег Георгиевич и шевелит губами. У него были связаны руки, оттого что мальчишка не его кровный. Иначе проучил бы поганца и ремнём, и промеж глаз, и документ о высшем образовании не помог бы. А так Олег Георгиевич бил по лицу пасынка только взглядом и держал нейтралитет, а в руке — рюмку с валерианой для супруги.

Приняв из рук мужа эликсир, Катерина Николаевна ослабела и растеклась по плюшу кресла. Под её окаменевшие ноги супруг подставил пуфик и сам перехватил эстафету воспитания блудного сына. Сергея он выволок в детскую и дверь не затворил.

— Сергей, пришло время и нам с тобой поговорить, — с пафосом провозгласил он.

Сергей скривился и ответил:

— Олег Георгич, мама всё сказала, да и вы по дороге не молчали. Повторяться не надо, меня это напрягает.

Последний глагол нехитрой оправдательной речи пасынка вывел Олега Георгиевича из себя. Он вытянулся в струну, его заметный в спокойном состоянии живот каким-то удивительным образом втянулся и превратился в стальную стену из мышц, глаза за линзами очков побелели от гнева.